Зарисовка № 46
Шкаф знал ее во всех нарядах, и для него она всегда была прекрасной. Он видел ее такой же, как и в первую их встречу – смеющейся и счастливой.
Жил–был старый Шкаф. Как и полагается всем старым шкафам, он был огромный, из дорогого дерева, украшен завитушками и с большим зеркалом в средней дверце, через которое смотрел на мир. По ночам и при перемене погоды у него, как и у любого пожившего шкафа, начинали ныть доски. Чтобы немного размять их, он скрипел старыми полками и охал, издавая глухие звуки, словно ветер гуляет внутри. Люди говорили, что там кто-то живет, и побаивались старого Шкафа. Они не понимали, что в нем живет душа, мудрая и древняя, повидавшая в своем зеркале многое.
Но его хозяйка - прекрасная молодая женщина - не боялась Шкафа. Сколько она себя помнила, он всегда стоял в комнате, как исполин, охраняя ее жизнь, создавая покой и уют. Она любила говорить с ним, слушая, как он поскрипывает в ответ, и спокойно засыпала, убаюканная его странными песнями.
А Шкаф помнил ее еще маленькой девочкой. О сколько отпечатков своих ладошек оставила она на поверхности его зеркала! Каждый раз, когда она прикасалась к своему отражению, у него от волнения начинало биться сердце. Ну, или то, что у шкафов называется сердцем. Он очень любил ее. Очень. Полюбил сразу, как увидел, когда она впервые вползла в комнату и стала, громко хохоча, колотить ладошкой по своему отражению. Девочка была такая счастливая, что Шкаф сразу понял - прекраснее ее нет существа на всем белом свете. И вот тогда-то он и почувствовал свое сердце. Оно сделало первое «тук…», потом еще «тук…», а потом уже бодро застучало в такт ее смеху.
С тех самых пор, его зеркало стало любящим и его Хозяйка, отражалась в нем всегда прекрасной. Он умел показывать ее такой, какой она действительно являлась. Ведь только любящие зеркала могут делать это.
В шкафу жила одежда. Когда-то это были пеленки и маленькие штанишки. Потом были платьица и прелестные носочки с кружевными кантиками. Потом были изящные платья, костюмы, пеньюары и джинсы. Одежда постоянно разговаривала и сплетничала, как и полагается это делать женской одежде, рассказывая истории про себя и свою жизнь.
- Ах! Я – королева. Я ходила сегодня на прием вместе с бриллиантовой диадемой, которая живет в шкатулке. Мы пили шампанское и кокетничали с очень приятным молодым человеком, – говорило вечернее платье изумрудного цвета.
- А я все время тружусь, печатаю на компьютере и говорю по телефону. Но как мне это надоело! Я вынуждена все время сидеть на жестком кожаном кресле, портя мою тонкую шерсть, – отвечал ей серый деловой костюм.
- Везет вам! А вот моей доле не позавидуешь! Я – уборщица и кухарка. Я все время дома, да и то, в основном, на кухне. Тру, готовлю, мою. А я тоже хочу познакомиться с той прелестной бриллиантовой диадемой! Я вон какое - яркое и мягкое, а так бесцельно провожу свою жизнь! Света белого не вижу, - плакалось цветастое домашнее платье.
И только шелковый пеньюар помалкивал и смущенно краснел. Однажды он шепотом рассказал Шкафу, кто он на самом деле и что делает, но очень просил никому больше не говорить.
Жизнь в Шкафу проходила в разговорах и историях. Кто-то хвастался и восхищался, кто-то сетовал и ныл. А кто-то даже считал себя лучше других, и это давало право задирать нос, посмеиваясь над остальными и раздавать советы.
Шкаф слушал всех и тихонько улыбался. Ведь только он один знал, что одежда сама по себе ничего не значит. Без его милой Хозяйки они бы так и остались бессмысленными и безжизненными тряпками. Шкаф знал ее во всех нарядах, и для него она всегда была прекрасной. Он видел ее такой же, как и в первую их встречу – смеющейся и счастливой. И отражал это в своем любящем зеркале, чтобы она не забывала, кто же она есть на самом деле во всех своих образах.
31.12.2014 год.
Но его хозяйка - прекрасная молодая женщина - не боялась Шкафа. Сколько она себя помнила, он всегда стоял в комнате, как исполин, охраняя ее жизнь, создавая покой и уют. Она любила говорить с ним, слушая, как он поскрипывает в ответ, и спокойно засыпала, убаюканная его странными песнями.
А Шкаф помнил ее еще маленькой девочкой. О сколько отпечатков своих ладошек оставила она на поверхности его зеркала! Каждый раз, когда она прикасалась к своему отражению, у него от волнения начинало биться сердце. Ну, или то, что у шкафов называется сердцем. Он очень любил ее. Очень. Полюбил сразу, как увидел, когда она впервые вползла в комнату и стала, громко хохоча, колотить ладошкой по своему отражению. Девочка была такая счастливая, что Шкаф сразу понял - прекраснее ее нет существа на всем белом свете. И вот тогда-то он и почувствовал свое сердце. Оно сделало первое «тук…», потом еще «тук…», а потом уже бодро застучало в такт ее смеху.
С тех самых пор, его зеркало стало любящим и его Хозяйка, отражалась в нем всегда прекрасной. Он умел показывать ее такой, какой она действительно являлась. Ведь только любящие зеркала могут делать это.
В шкафу жила одежда. Когда-то это были пеленки и маленькие штанишки. Потом были платьица и прелестные носочки с кружевными кантиками. Потом были изящные платья, костюмы, пеньюары и джинсы. Одежда постоянно разговаривала и сплетничала, как и полагается это делать женской одежде, рассказывая истории про себя и свою жизнь.
- Ах! Я – королева. Я ходила сегодня на прием вместе с бриллиантовой диадемой, которая живет в шкатулке. Мы пили шампанское и кокетничали с очень приятным молодым человеком, – говорило вечернее платье изумрудного цвета.
- А я все время тружусь, печатаю на компьютере и говорю по телефону. Но как мне это надоело! Я вынуждена все время сидеть на жестком кожаном кресле, портя мою тонкую шерсть, – отвечал ей серый деловой костюм.
- Везет вам! А вот моей доле не позавидуешь! Я – уборщица и кухарка. Я все время дома, да и то, в основном, на кухне. Тру, готовлю, мою. А я тоже хочу познакомиться с той прелестной бриллиантовой диадемой! Я вон какое - яркое и мягкое, а так бесцельно провожу свою жизнь! Света белого не вижу, - плакалось цветастое домашнее платье.
И только шелковый пеньюар помалкивал и смущенно краснел. Однажды он шепотом рассказал Шкафу, кто он на самом деле и что делает, но очень просил никому больше не говорить.
Жизнь в Шкафу проходила в разговорах и историях. Кто-то хвастался и восхищался, кто-то сетовал и ныл. А кто-то даже считал себя лучше других, и это давало право задирать нос, посмеиваясь над остальными и раздавать советы.
Шкаф слушал всех и тихонько улыбался. Ведь только он один знал, что одежда сама по себе ничего не значит. Без его милой Хозяйки они бы так и остались бессмысленными и безжизненными тряпками. Шкаф знал ее во всех нарядах, и для него она всегда была прекрасной. Он видел ее такой же, как и в первую их встречу – смеющейся и счастливой. И отражал это в своем любящем зеркале, чтобы она не забывала, кто же она есть на самом деле во всех своих образах.
31.12.2014 год.