Зарисовка № 28
У загнанного жизнью в угол мужчины есть непреодолимое стремление пописать на кого-то сверху, чтобы доказать, что он большой и сильный. Те, кто посмелее, идут к мужикам, а кто потрусливее - к женщинам и детям.
Звонок трендел не переставая, словно пожарная сигнализация. Я даже перепугалась, что случился какой-то природный катаклизм и всех эвакуируют.
- Кто там? – спрашиваю я аккуратно.
- Сосед! – слышу я яростный мужской голос, - Вы совсем охренели! - Слово было другое, но я, дабы не отягощать зрение моих читателей, подвергла цензуре его речь. Далее, после еще одной непечатной тирады, - Четыре часа дня, у меня дети спят!
Я прикидываю, чем могла так рассердить соседа. Старшего дома нет, младший сидит занимается уже часа полтора, я вожусь на кухне, а помощница по хозяйству гладит белье. Однозначно, мы никого не залили и не шумели. Мгновение, за которое я раздумываю, открывать ли дверь. Перед глазами встает картинка, где нечто огромное и мужское либо ломает мою дверь, либо мою шею. Шея у меня крепкая, натренированная, ибо на ней много кто сидел и сидит, а вот дверь жалко. Я открываю и вижу зрелище: огромный рыжий детина, под два метра ростом и за сотню килограмм весом, с красной, перекошенной от злобы мордой, что-то орет, размахивая руками. А я стою, такая расписная, в домашнем коротком платье, со своей хрупкостью и неукрощенными рыжими кудряшками после душа. Рассматриваю его пристально-заинтересовано и думаю, что этот так называемый мужчина от меня хочет? Я ожидала, что увидев меня, маленькую слабую женщину, он осечется и как-то сбавит тон. Но мой вид наоборот сделал его смелее, он расправил грудь, подался вперед в проем и повысил децибелы.
К слову сказать, я раньше очень боялась мужской агрессии. Видимо, архетипичное знание, что мужчины значительно превосходят меня по физической силе, отголоском вводило мое тело в оцепенение и заставляло натянуто улыбаться: «Не ешьте меня, я хорошая». Результата это не приносило, а только распаляло источник агрессии. Меня всегда удивляло - как ты, такой большой и сильный, воин и защитник, можешь идти войной на женщину? Я же слабее, а ты сильный, а значит добрый. Ох, моя наивность и идеализация... Чувство обиды, удивления и почти физической боли от направленного на меня потока необъяснимой злобы, который я чувствовала кожей, входили в диссонанс со сказками о принцах на белом коне. Это было раньше. Потом я поняла одну простую вещь – чем брутальнее и агрессивнее мужчина хочет казаться, тем он слабее и трусливее. Внутренне сильные мужчины, как правило, очень простые, веселые и добрые.
Вождение и интернет преподнесли мне хорошие уроки. Бывало, еду себе, никому не мешаю. Вдруг кто-то меня подрезает или бибикает сзади и кричит что-то из окна, показывая жестами, что он обо мне думает и куда мне идти. А я и не понимаю, что он так нервничает на своем ржавом хачмобиле? Все равно же дальше жизни не уедешь.
Или тролль какой придет в комментарии и начинает своим половым инструментом размахивать, извергая в экстазе яд на все мои милые сердцу рассуждения. Посмотришь профиль - приличный с виду мужчина, совсем мне не знакомый. И что я ему лично сделала, что он так меня ненавидит? Непонятно... А потом почитаешь его записи и губки так трубочкой сложишь: «У-у-у-у»…
А ничего я им всем не сделала. У слабого и загнанного жизнью в угол мужчины есть непреодолимое стремление пописать на кого-то сверху, чтобы доказать, что он большой и сильный. Те, кто посмелее, идут к мужикам, а кто потрусливее - к женщинам и детям. Увидев в каждом брызжущем слюной агрессоре мальчика-подростка с растерянностью и комплексами, я стала по-другому смотреть на их выходки. Я бы даже сказала, с нежностью: «Милый, милый… Как тебя разносит-то, зайчик. Возьми с полки шоколадку». Страх испарился, осталось сочувствие и улыбка. Смотришь на них, внутренне улыбаясь, и они как-то сразу успокаиваются, смущаются и становятся послушными.
Я выслушиваю соседа, чуть приподняв одну бровь и делая усилие, чтобы не засмеяться от абсурда его вида, и вдруг понимаю причину его злости. Где-то кто-то работает дрелью. Да так громко, что разбудил его детей, которых он в отсутствии жены еле уложил. Вспоминаю, что тоже слышала дрель, но так как время четыре часа дня, а день рабочий, не обратила на этот звук внимания.
Я представляю картину упаханного детскими выходками папаши, который только получил долгожданную тишину и в предвкушении занес свои зубы над вкусным бутербродом, и тут… Дрель. И детский крик из спальни. От этой картинки мне становится еще смешнее. Думаю: «Если дети там, а он здесь, то на кого же он их оставил?» Совсем неподходящие мысли у меня какие-то, когда тут такая страсть.
Я вхожу в образ директора школы и строгим голосом, как и принято разговаривать с расшалившимися мальчиками, произношу:
- А как Вы со мной разговариваете, молодой человек! Почему Вы решили, что дрель работает у меня? Наверное, надо вначале поздороваться и уточнить, где источник шума, прежде чем врываться и хулиганить! – далее я что-то еще говорю из образа, отчитывая его как школьника и как бы между прочим роняю ключ. Наклоняюсь, зная, что домашнее платье скользит вверх по ноге, обнажая бедро. Задерживаюсь, давая ему насладиться зрелищем, и поднимаюсь с голливудской улыбкой. Эффект получен. Он все такой же красный, но по другой причине. Зато замолчал и растерялся.
- Да Вы пройдите, посмотрите, у нас все тихо и мирно, - говорю я, уже дружелюбно мурлыча и поправляя волосы. Он мнется на пороге, не зная, что делать дальше. Я сбила его матрицы. Зашел, потоптался, повертел головой и начал извиняться. Получается это у него нелепо. В образе большого и страшного пребывать уже не получается, а другой образ он, похоже, не придумал. Ушел.
Через пару дней я встречаю его в подъезде. Он прячет глаза, но мы идем по лестнице лоб в лоб и я широко улыбаюсь, радостно произнося: «Здравствуйте!» И тут он, уже в совсем другой манере, начинает мне рассказывать и про детей, и про бутерброд, и про то, как они проснулись, и извиняется, уверяя меня, что он совсем не грубиян, а просто «так получилось». И чтобы я плохо о нем не думала. Он, оказывается, нашел потом источник шума. Рабочие в подъезде прикручивали доску для объявлений. Но эту историю я уже слушать не стала. «Бывает!» - сказала я, махнув головой в знак примирения, и пошла дальше.
Ох уж эти мальчики, идущие войной на женщину. Опуская забрало, они заведомо в проигрыше. Не знают они, что много миллионов лет сопротивления мужской нездоровой агрессии, сформировало в нашем арсенале хитрость и гибкость, которые валят их наповал. Но может и к лучшему, что они этого не знают? В этом и есть наша женская сила.
19.05.2013 г.
- Кто там? – спрашиваю я аккуратно.
- Сосед! – слышу я яростный мужской голос, - Вы совсем охренели! - Слово было другое, но я, дабы не отягощать зрение моих читателей, подвергла цензуре его речь. Далее, после еще одной непечатной тирады, - Четыре часа дня, у меня дети спят!
Я прикидываю, чем могла так рассердить соседа. Старшего дома нет, младший сидит занимается уже часа полтора, я вожусь на кухне, а помощница по хозяйству гладит белье. Однозначно, мы никого не залили и не шумели. Мгновение, за которое я раздумываю, открывать ли дверь. Перед глазами встает картинка, где нечто огромное и мужское либо ломает мою дверь, либо мою шею. Шея у меня крепкая, натренированная, ибо на ней много кто сидел и сидит, а вот дверь жалко. Я открываю и вижу зрелище: огромный рыжий детина, под два метра ростом и за сотню килограмм весом, с красной, перекошенной от злобы мордой, что-то орет, размахивая руками. А я стою, такая расписная, в домашнем коротком платье, со своей хрупкостью и неукрощенными рыжими кудряшками после душа. Рассматриваю его пристально-заинтересовано и думаю, что этот так называемый мужчина от меня хочет? Я ожидала, что увидев меня, маленькую слабую женщину, он осечется и как-то сбавит тон. Но мой вид наоборот сделал его смелее, он расправил грудь, подался вперед в проем и повысил децибелы.
К слову сказать, я раньше очень боялась мужской агрессии. Видимо, архетипичное знание, что мужчины значительно превосходят меня по физической силе, отголоском вводило мое тело в оцепенение и заставляло натянуто улыбаться: «Не ешьте меня, я хорошая». Результата это не приносило, а только распаляло источник агрессии. Меня всегда удивляло - как ты, такой большой и сильный, воин и защитник, можешь идти войной на женщину? Я же слабее, а ты сильный, а значит добрый. Ох, моя наивность и идеализация... Чувство обиды, удивления и почти физической боли от направленного на меня потока необъяснимой злобы, который я чувствовала кожей, входили в диссонанс со сказками о принцах на белом коне. Это было раньше. Потом я поняла одну простую вещь – чем брутальнее и агрессивнее мужчина хочет казаться, тем он слабее и трусливее. Внутренне сильные мужчины, как правило, очень простые, веселые и добрые.
Вождение и интернет преподнесли мне хорошие уроки. Бывало, еду себе, никому не мешаю. Вдруг кто-то меня подрезает или бибикает сзади и кричит что-то из окна, показывая жестами, что он обо мне думает и куда мне идти. А я и не понимаю, что он так нервничает на своем ржавом хачмобиле? Все равно же дальше жизни не уедешь.
Или тролль какой придет в комментарии и начинает своим половым инструментом размахивать, извергая в экстазе яд на все мои милые сердцу рассуждения. Посмотришь профиль - приличный с виду мужчина, совсем мне не знакомый. И что я ему лично сделала, что он так меня ненавидит? Непонятно... А потом почитаешь его записи и губки так трубочкой сложишь: «У-у-у-у»…
А ничего я им всем не сделала. У слабого и загнанного жизнью в угол мужчины есть непреодолимое стремление пописать на кого-то сверху, чтобы доказать, что он большой и сильный. Те, кто посмелее, идут к мужикам, а кто потрусливее - к женщинам и детям. Увидев в каждом брызжущем слюной агрессоре мальчика-подростка с растерянностью и комплексами, я стала по-другому смотреть на их выходки. Я бы даже сказала, с нежностью: «Милый, милый… Как тебя разносит-то, зайчик. Возьми с полки шоколадку». Страх испарился, осталось сочувствие и улыбка. Смотришь на них, внутренне улыбаясь, и они как-то сразу успокаиваются, смущаются и становятся послушными.
Я выслушиваю соседа, чуть приподняв одну бровь и делая усилие, чтобы не засмеяться от абсурда его вида, и вдруг понимаю причину его злости. Где-то кто-то работает дрелью. Да так громко, что разбудил его детей, которых он в отсутствии жены еле уложил. Вспоминаю, что тоже слышала дрель, но так как время четыре часа дня, а день рабочий, не обратила на этот звук внимания.
Я представляю картину упаханного детскими выходками папаши, который только получил долгожданную тишину и в предвкушении занес свои зубы над вкусным бутербродом, и тут… Дрель. И детский крик из спальни. От этой картинки мне становится еще смешнее. Думаю: «Если дети там, а он здесь, то на кого же он их оставил?» Совсем неподходящие мысли у меня какие-то, когда тут такая страсть.
Я вхожу в образ директора школы и строгим голосом, как и принято разговаривать с расшалившимися мальчиками, произношу:
- А как Вы со мной разговариваете, молодой человек! Почему Вы решили, что дрель работает у меня? Наверное, надо вначале поздороваться и уточнить, где источник шума, прежде чем врываться и хулиганить! – далее я что-то еще говорю из образа, отчитывая его как школьника и как бы между прочим роняю ключ. Наклоняюсь, зная, что домашнее платье скользит вверх по ноге, обнажая бедро. Задерживаюсь, давая ему насладиться зрелищем, и поднимаюсь с голливудской улыбкой. Эффект получен. Он все такой же красный, но по другой причине. Зато замолчал и растерялся.
- Да Вы пройдите, посмотрите, у нас все тихо и мирно, - говорю я, уже дружелюбно мурлыча и поправляя волосы. Он мнется на пороге, не зная, что делать дальше. Я сбила его матрицы. Зашел, потоптался, повертел головой и начал извиняться. Получается это у него нелепо. В образе большого и страшного пребывать уже не получается, а другой образ он, похоже, не придумал. Ушел.
Через пару дней я встречаю его в подъезде. Он прячет глаза, но мы идем по лестнице лоб в лоб и я широко улыбаюсь, радостно произнося: «Здравствуйте!» И тут он, уже в совсем другой манере, начинает мне рассказывать и про детей, и про бутерброд, и про то, как они проснулись, и извиняется, уверяя меня, что он совсем не грубиян, а просто «так получилось». И чтобы я плохо о нем не думала. Он, оказывается, нашел потом источник шума. Рабочие в подъезде прикручивали доску для объявлений. Но эту историю я уже слушать не стала. «Бывает!» - сказала я, махнув головой в знак примирения, и пошла дальше.
Ох уж эти мальчики, идущие войной на женщину. Опуская забрало, они заведомо в проигрыше. Не знают они, что много миллионов лет сопротивления мужской нездоровой агрессии, сформировало в нашем арсенале хитрость и гибкость, которые валят их наповал. Но может и к лучшему, что они этого не знают? В этом и есть наша женская сила.
19.05.2013 г.